Ну конечно! Это портрет Моне, написанный всеми любимым Ренуаром. А слева — фрагмент автопортрета Рембрандта (1659), художника эпохи Барокко. Рембрандт не имеет к импрессионизму никакого отношения. Однако блики на лице таких смелых цветов, а пастозный мазок кисти так сильно напоминает импрессионистский, что можно легко спутать.

Разве? Это фрагмент автопортрета Рембрандта (1659), художника эпохи Барокко. Рембрандт не имеет к импрессионизму никакого отношения. Однако блики на лице таких смелых цветов, а пастозный мазок кисти так сильно напоминает импрессионистский, что можно легко спутать. А вот справа — портрет Моне, написанный настоящим импрессионистом, Ренуаром.

Не-а, это фрагмент «Благовещения» (1600) Эль Греко, испанского маньериста. Вспомним, что религиозная живопись — не для импрессионистов. Они предпочитают бытовые мотивы, как в портрете малыша Жана кисти Моне, который слева. Но только посмотрите, как похожи локоны Ангела и малыша Жана!

Так и есть! Импрессионисты отдают предпочтение бытовым мотивам, как в этом портрете малыша Жана кисти Моне. А справа фрагмент религиозного полотна — «Благовещения» (1600) Эль Греко, испанского маньериста. Но только посмотрите, как похожи локоны Ангела у Эль Греко и малыша Жана у Моне!

Увы, мимо! Это реалистический «Пейзаж на Сене близ Шато» Жан-Батиста Камиля-Коро (1855). Хоть его работа и создает некий «плывущий» эффект, это все-таки еще не импрессионизм: она совсем не про выхваченный фрагмент из жизни и мимолетное впечатление. А вот слева — Дега и не совсем для него типичный сюжет пейзажа. Хотя узнать его все же можно по технике пастели.

В точку! Это нетипичный для Дега сюжет пейзажа в технике его любимой пастели поверх масла. А вот справа — реалистический «Пейзаж на Сене близ Шато» Жан-Батиста Камиля-Коро (1855). Хоть его работа и создает некий «плывущий» эффект, это все-таки еще не импрессионизм: она совсем не про выхваченный фрагмент из жизни и мимолетное впечатление.

Да-да! Это пейзаж Моне, самого настоящего импрессиониста: мы прямо ощущаем утренний свет и густой лондонский туман. А вот справа — «Темза выше моста Ватерлоо» Уильяма Тернера (1835), представителя английского романтизма. Моне в своих работах, особенно написанных в Лондоне, во многом вдохновлялся Тернером и его особым отношением к живописной ткани.

О, нет! Это «Темза выше моста Ватерлоо» Уильяма Тернера (1830), представителя английского романтизма. А вот слева пейзаж Моне, самого настоящего импрессиониста: мы прямо ощущаем утренний свет и густой лондонский туман. Моне в своих работах, особенно написанных в Лондоне, во многом вдохновлялся Тернером и его особым отношением к живописной ткани.

Ничего, это было самое сложное задание. Это «Деревья» (1870–1885) символиста Одилона Редона, но они — вовсе не попытка запечатлеть такую прекрасную природу и неуловимый момент, как у Писсаро, работа которого слева. Здесь нет света и воздуха, но есть главный герой. И это даже не дерево, а Древо жизни, символ бессмертия и вечного обновления природы.

Вы справились с самым сложным заданием! Это яблони кисти Писсарро. А слева — «Деревья» (1870–1885) символиста Одилона Редона, но это вовсе не попытка запечатлеть такую прекрасную природу и неуловимый момент, как это делает Писсарро. Здесь нет света и воздуха, но есть главный герой. И это даже не дерево, а Древо жизни, символ бессмертия и вечного обновления природы.